Автономная некоммерческая организация
Санкт-Петербургский научно-исследовательский центр прикладной психологии и судебно-психологической экспертизы
Санкт-Петербургский научно-исследовательский центр прикладной психологии и судебно-психологической экспертизы
Представляем вам пример рецензии на заключение экспертов-психологов по одному из гражданских дел об определении места жительства ребенка и порядка общения.
На основании нашей рецензии суд не принял во внимание заключение экспертов и вынес решение в пользу матери.
АНО «Санкт-Петербургский научно-исследовательский центр прикладной психологии и судебной психологической экспертизы»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ КОМИССИИ СПЕЦИАЛИСТОВ
Вопросы, поставленные для исследования:
1. Насколько всесторонним, объективным и научно обоснованным является «Заключение судебной психолого-педагогической экспертизы» № 234-СГ/2017 от 02.04.2017 года, выполненной экспертами Ивановым И.И и Петровым П.П.
2. Являются ли обоснованными выводы, полученные экспертами Ивановым И.И.. и Петровым П.П., при выполнении судебной психолого-педагогической экспертизы № 234-СГ/2017 от 02.04.2017 года?
Для исследования (рецензирования) были предоставлены следующие документы:
Методология: анализ, синтез и оценка результатов на предмет всесторонности, объективности, полноты проведенного исследования, его научной обоснованности и достоверности выводов.
Исследование
При изучении документа, представленного для исследования, внимание специалистов в первую очередь привлекают информация об экспертах. В частности, в разделе «сведения об экспертах» на стр. 1 указано: «Иванов Иван Иванович, врач-психиатр высшей квалификационной категории, старший эксперт-психиатр, начальник центра психофизиологической диагностики при МСЧ ГУВД по АК, негосударственный эксперт-психолог по уголовным и гражданским делам. Образование: высшее медицинское (АГМИ), стаж профессиональной деятельности 244 года, высшая квалификационная категория. Специальные познания в области медицинской и судебной психологии подтверждаются наличием свидетельства о повышении квалификации на базе ММА им. Сеченова от 1998г, ГНИЦССП им. Сербского от 2010г.».
В этой связи требует пояснений профессиональная подготовка эксперта Иванова И.И., из названия документа известно, что проводимая экспертиза являлась психолого-педагогической, что определяет конкретный и узкий круг специалистов, которым она может быть поручена, а именно психологам и педагогам. Эксперт Иванов И.И., не предоставляет сведений о наличии у него высшего психологического образования, а только указывает на наличии удостоверения о краткосрочном повышении квалификации по медицинской и судебной психологии 19 летней и 7 летней давности. Следует заметить, что удостоверения о краткосрочном повышении квалификации на тематических курсах не присваивает квалификации психолога, и их предъявление никаким образом не может свидетельствовать о наличие у их предъявителя высшего профессионального образования по специальности «психология». Эксперт Иванов И.И., имеет квалификацию врача-психиатра, и его профессиональные познания лежат в сугубо медицинской, психиатрической плоскости и не применимы в отношении здоровых лиц, когда речь идет о психолого-педагогическом исследовании. Называя себя «негосударственным экспертом-психологом», г-н. Иванов И.И. документально никак не подтверждает присвоения ему квалификации по специальности «психология» и как следствие присутствие у него специальных познаний в области психологии, а не психиатрии. Не смотря на наличие одного корня у названия специальностей «психология» и «психиатрия», это абсолютно разные направления деятельности и кардинально разный набор профессиональных знаний и подходов. Присутствие эксперта с медицинским образованием по специальности психиатрия, было бы необходимо в производстве комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, но никак при производстве психолого-педагогического исследования.
Квалификационный справочник должностей руководителей, специалистов и других служащих 4-е издание, дополненное (утв. постановлением Минтруда РФ от 21 августа 1998 г. N 37) (с изменениями и дополнениями) предусматривает следующие требования к специалисту-психологу: «Требования к квалификации. Психолог: высшее профессиональное (психологическое) образование без предъявления требований к стажу работы».
Также, следует обратить внимание, что согласно Приказу Минздрава России от 26.11.96 г. № 391 “О подготовке медицинских психологов для учреждений, оказывающих психиатрическую и психотерапевтическую помощь”, медицинский психолог это – «специалист с высшим образованием по специальности “Психология”, получивший подготовку по медицинской психологии».
Кроме того, Приказ МЗ от 23 июля 2010 г. No 541н «Об утверждении единого квалификационного справочника должностей руководителей, специалистов и служащих», раздел «квалификационные характеристики должностей работников в сфере здравоохранения», также предъявляет следующие требования к квалификации медицинского психолога: «Высшее профессиональное образование по специальности “Клиническая психология” без предъявления требований к стажу работы, либо высшее профессиональное (психологическое) образование и профессиональная переподготовка по специальности “Клиническая психология” без предъявления требований к стажу работы».
Положение «Об организации деятельности медицинского психолога, участвующего в оказании психотерапевтической помощи» (утв.приказом Минздрава РФ от 16 сентября 2003 г. No 438) в п. 1.1. определяет следующие требования к образованию и подготовке: «Медицинский психолог, работающий в учреждении здравоохранения, оказывающем психотерапевтическую помощь, специалист с высшим психологическим образованием по специальности клиническая психология, либо специалист с другим высшим психологическим образованием, прошедший профессиональную переподготовку по клинической (медицинской) психологии в образовательных учреждениях, имеющих соответствующую государственную лицензию и государственную аккредитацию».
Таким образом, законодатель во главу угла ставит требование о наличии высшего профессионального образования по специальности психология, а факт прохождения краткосрочных курсов тематического усовершенствования по направлению «клиническая психология» или «судебная психология» без наличия базового высшего психологического образования не соответствует требованиям, которые Закон предъявляет к специалистам – психологам или клиническим (медицинским) психологам.
Второй эксперт – Петров Петр Петрович о себе сообщает следующее: «Медицинский психолог ГГРПБ, негосударственный эксперт-психолог по уголовным и гражданским делам (свидетельство о гос. регистрации №15554 от 30.04.2002г, ОГРН 67897777777567, коммерческое обозначение «Центр психологической экспертизы «Эксперт + Эксперт»», свое образование описывает следующим образом: «высшее педагогическое (АСУ), высшее психологическое (СпБГУ), стаж профессиональной деятельности 24 года, высшая квалификационная категория. Специальные познания в области медицинской и судебной психологии подтверждаются наличием свидетельства о повышении квалификации на базе ММА им. Сеченова от 1997г. и ГНИЦССП им. Сербского от 2004, 2010г. Сертификат соответствия требованиям Системы добровольной сертификации судебных экспертов и судебно-экспертных организаций, осуществляющих производство судебных экспертиз в области «Исследование психологии и психофизиологии человека» № 122490072 от 02.02.2013 г. 1224123333 от 25.03.2015г.»
Указанные сведения об эксперте Петрове П.П. требуют некоторых уточнений, а именно:
1. Что следует понимать под «негосударственный эксперт-психолог по уголовным и гражданским делам (свидетельство о гос. регистрации №15084 от 17.04.2002г, ОГРН 6767678809999, коммерческое обозначение «Центр психологической экспертизы «Эксперт + Эксперт»), это квалификация, специальность или призвание? В каком нормативно-правовым актом упоминается специальность «негосударственный эксперт-психолог по уголовным и гражданским делам», рецензентам известна лишь одна легитимная специальность в области судебной экспертизы относящаяся к лицам ее выполняющим – «государственный судебный эксперт», кроме того изучение документов на которые ссылается Петров П.П. в качестве подтверждения своего «звания» указывают лишь на то, что данный ОГРН присвоен индивидуальному предпринимателю Петрову П.П., в числе видов предпринимательской деятельности которого согласно выписке из ЕГРИП значатся: основная – предоставление прочих персональных услуг, не включенных в другие группировки; дополнительные – копирование записанных носителей информации; деятельность, связанная с использованием вычислительной техники; деятельность по обработке данных, предоставление услуг по размещению информации; и прочее.
2. О чем именно сообщает эксперт Петров П.П., указывая в качестве своего образования «высшее педагогическое (АСУ)», это высшее биологическое, физико-математическое образование или высшее образование в сфере дошкольной педагогики? Квалификация педагогического образования Петровым отчего-то не раскрывается. Учитывая недостаток сведений о педагогическом образовании, следует обратить внимание, что для производства судебной психолого-педагогической экспертизы по гражданским делам об определении места жительства и/или порядка общения с участием малолетних детей к экспертизе привлекаются в качестве педагога лица имеющие образования по дошкольной педагогике или педагоги-психологи, а не учителя-предметники или преподаватели биологии.
3. Следующий момент, который вновь требует прояснения, это «стаж профессиональной деятельности 24 года», что г-н. Петров П.П., понимает под профессиональным стажем, это стаж педагогический, экспертный, опыт работы в качестве клинического психолога? Только расширенные сведения о профессиональном опыте могут дать достоверную картину квалификации эксперта. Кроме того, ст. 25 ФЗ 73 требует изложения сведений «об эксперте (фамилия, имя, отчество, образование, специальность, стаж работы, ученая степень и ученое звание, занимаемая должность), которым поручено производство судебной экспертизы», рецензентами сведений о специальности в анализируемом тексте не обнаружены, равно как и не обнаружено указание на профессиональную подготовку в качестве клинического психолога. Краткосрочные тематические курсы двадцати, тринадцати и семилетней давности по клинической психологии, никакого отношения к получению специальности и квалификации медицинского (клинического) психолога не имеют и на наш взгляд вводят Суд в заблуждения относительно профессиональной подготовки эксперта.
4. Вызывает обоснованное сомнение достоверность информации, указанной Петровым П.П., в части, действительности «Сертификата соответствия требованиям Системы добровольной сертификации судебных экспертов и судебно-экспертных организаций, осуществляющих производство судебных экспертиз в области «Исследование психологии и психофизиологии человека»», в виду того, что организация являющееся сертифицирующим органом (НП Всеросийская Гильдия Судебных экспертов), ликвидирована решением Центрального районного суда г. Мухинск от 24.01.2017г., ДЕЛО № 34а-7409/2014 (2а-90345/2015;).
В связи с вышесказанным, у специалистов, проводящих настоящее исследование (рецензирование) вызывает сомнение уровень профессиональной подготовки по специальности психология и педагогика, опыт и стаж работы экспертов Петрова П.П. и Иванов И.И., по формальным признакам.
Далее в тексте экспертизы на стр. 2 приводится подписка экспертов о предупреждении об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, где подписи экспертов заверены печатями, на наш взгляд не имеющими юридической значимости. Кроме того, в силу отсутствия в расписке даты подписания, сложно определить, когда эксперты взяли на себя ответственность, до или после производства экспертизы. Если руководствоваться логикой, то весь документ подписан 02.04.2017г.. в момент его написания, следовательно, подписка дана экспертами так же 02.04.2017 г., т.е. после проведения исследовательской части и формирования выводов.
Далее текст исследуемого документа содержит вопросы, поставленные судом перед экспертами стр. 2- 3, на стр. 3 также указывается место проведения экспертизы, а именно: «Центр психологической экспертизы «Эксперт+эксперт» (ИП Петров П.П.), 656031, г. Мухинск, ул. Мухинская 1, офис 224. Экспертное исследование в отношении Сидоровой Ф.Ф. и Сидоровой А.А., было проведено с использованием телекоммуникационной системы Skype». Судебная психолого-педагогическая экспертиза проводится очно, при личном контакте всех исследуемых лиц, никакие телекоммуникационные технологии недопустимы в производстве судебной психолого-педагогической экспертизы. Не существует ни одного нормативно-правового акта или методической рекомендации по проведению судебной психолого-педагогической экспертизы посредством использования программы Skype. По нашему мнению, подобный подход является профанацией и выражением профессиональной некомпетентности экспертов, которые вероятно не владеют знаниями нормативных актов и принципами организации процедуры судебных экспертных исследований. В определении суда от 10.02.2016г., однозначно и четко говорится: «Обязать Сидорову Феодору Федоровну обеспечить явку несовершеннолетней Сидоровой Анастасии Андреевны к экспертам в назначенное ими время», в своем определении суд однозначно понимает под экспертизой очную экспертизу без использования каких-либо дистанционных средств. Законом не регламентированы подобные исследования в судебной экспертизе, каким образом эксперты Петров П.П. и Иванов И.И. обеспечили соблюдение нормы закона в соответствии со ст. № 8 ФЗ–73? О каких гарантиях объективного и строгого научного и практического подхода может идти речь в исследуемом документе, если экспертиза малолетнего ребенка и её матери проводилась через камеру компьютера? Из беседы и заявления Сидоровой Ф.Ф так же известно, что часть тестов были даны им в качестве домашнего задания, то есть заполнялись (выполнялись) в отсутствии всякого контроля со стороны экспертов. Кроме того, на наш взгляд подтверждением неэффективности и профессиональной некомпетентности экспертов является тот факт, что Сидорова Ф.Ф. не смогла выполнить один из предложенных ей по компьютеру тестов. Эксперт Петров П.П. не смог понятным способом донести до подэкспертной инструкцию и сформировать мотивацию, либо не смог наладить с ней необходимый для проведения психологических исследований контакт и это не удивительно потому как, психологическая экспертиза это особенный вид исследования требующий налаживания специфического контакта между подэкспертным и экспертом, осуществить это через компьютер, да еще и в присутствии третьих лиц невозможно.
Эксперты также на стр. 3 указывают методы, которые были использованы экспертами при проведении экспертизы. В этой связи указанный «метод клинической беседы с элементами SWOT-анализа» требует дополнительных объяснений со стороны экспертов. Каковы были критерии определения сильных, слабых сторон, возможностей и угроз? Кроме того, применение метода портретных выборов Сонди в отношении ребенка, не достигшего 10 лет, является ошибкой. Методика валидна в отношении лиц старше 10 лет. (Собчик Л. Н. Метод портретных выборов. СПб.: Речь, 2013.; Методика Сонди в практике психологического консультирования / Под ред. И.И. Цыганка. Учебные материалы. – СПб: ВМедА, 2004.)
Стр. 34 – 37 содержат информацию об экспертном исследовании Сидорова Семена Семеновича, 1988 г.р. Из описания не ясно, какие именно методики были использованы конкретно в отношении подэкспертного, каков был ход исследования. Ст. 9 ФЗ–73 гласит: «заключение эксперта – письменный документ, отражающий ход и результаты исследований, проведенных экспертом», в данном случае мы сталкиваемся с полным отсутствием описания хода и результатов исследования – формальные данные полученные в ходе исследования не предъявляются. Эксперт был обязан отразить в своем заключении весь ход проведенного исследования с анализом полученных данных. Грубейшей экспертной ошибкой является формулирование выводов по поставленным эксперту вопросам без составления исследования, на основании которых данные выводы были получены. Отсутствие исследовательской части в заключении не дает возможность суду и другим лицам проверить обоснованность и достоверность полученных выводов. Такое же игнорирование требований ст. 9 ФЗ–73 наблюдается и в отношении других подэкспертных (Сидоровой Ф.Ф. и Сидоровой А.А.).
По существу сделанных заключений на стр. 34-37 в отношении Сидорова С.С., 1988 г.р., имеются следующие замечания (для удобства анализа, в виду отсутствия нумерации в пунктах на стр. 36-37, мы условно пронумеровали их в порядковом значении от1 до 10):
1. Представленное на стр. 36 заключение о самооценки Сидорова С.С. вступает в противоречии с текстом следующих пунктов заключения. Не вполне понятно как человек с «самооценкой, зависящей от ситуации успеха/неуспеха и принятия со стороны социального окружения» п.2, способен быть независимым как написано пункте 4 заключения и стремится быть авторитетом (пункт заключения 3).
2. Выводы на стр. 37 в пунктах 8 и 9 противоречат друг другу. Остается не ясным: Сидоров А.А. «весьма эффективен в условиях нечетко поставленных «размытых» целях» или «не особенно любит ситуации неопределенности и сравнительно нелегко меняет сложившиеся жизненные стереотипы».
Далее на стр. 37 – 43 следует описание результатов проведенной экспертизы в отношении Сидоровой Феодоры Федоровны, 1986 г.р. Анализируя данный этап экспертизы, обращают на себя внимание реакции экспертов, которые они отражают в тексте заключения следующим образом: «Совершенно неожиданно отказывается заполнять опросник родительских установок PARI (у экспертов это прецедент за 20 лет экспертной практики», что своим комментарием хотели продемонстрировать эксперты? Как отказ от выполнения методики может охарактеризовать подэкспертную, какое экспертное значение имеет факт отказа заполнять методику? На наш взгляд отказ заполнять методику в виду того, что подэкспертной не четко сформулирована инструкция, говорит лишь о плохом качестве контакта эксперта с подэкспертной и низкой профессиональной подготовке. Кроме того, следует учитывать, что эксперт общался с Сидоровой Ф.Ф. через Skype, что в принципе противоречит сути очной судебной психолого-педагогической экспертизы. На этом фоне вновь возникают вопросы, обеспечил ли эксперт отсутствие влияния на испытуемую со стороны третьих лиц в момент исследования? Каким образом и в каких условиях, сколько времени подэкспертной заполнялись опросники и в какой форме ответы предоставлялись эксперту? Где именно проводилась экспертиза в отношении Сидоровой Ф.Ф.?
По сути содержащихся выводов в отношении Сидоровой Ф.Ф. изложенных на стр. 40 – 43, к экспертам возникают следующие вопросы (для удобства анализа, в виду отсутствия нумерации в пунктах на стр. 40 – 43, мы условно пронумеровали их в порядковом значении от 1 до 15):
1. Эксперты в п. 14 делают заключение об уместности максимального удовлетворения потребностей ребенка и отмечают, что у Сидоровой Ф.Ф. отсутствует данное стремления. Однако, авторы методики «Анализ семейного воспитания» Э.Г. Эйдемиллер, В.В. Юстицкис относят максимальное (или полное) удовлетворение потребностей ребенка к негармоничному стилю воспитания.
2. Далее в п.15. эксперты указывают, что «в результатах ОРО у матери отсутствует тревога за ребенка как таковая». В методике «Опросник родительского отношения» (ОРО) отсутствует подобная шкала. На основании интерпретации, какой шкалы из ОРО эксперты Петров П.П. и Иванов И.И. сделали подобный вывод не вполне ясно.
По нашему мнению, эксперты пренебрегли требование п.2 ст.85 ГПК, которая гласит: «эксперт не в праве самостоятельно собирать материалы для проведения экспертизы». Однако в нарушение ст. 85 ГПК, эксперты самостоятельно собирают сведения, которые используются ими для дачи экспертного заключения, в частности, сведения о лечебном учреждении: «кроме того, экспертам не совсем понятен выбор лечебного учреждения (согласно общедоступной информации из глобальной сети Интернет, Многопрофильная клиника им. Х.Х. Лобачева не специализируется в области педиатрии, во всяком случае, на ее сайте услуги в указанной области не обозначены)». Формулируя такие выводы, помимо откровенного нарушения требований закона, эксперты выходят за пределы своей профессиональной компетенции и подменяют собой суд.
Далее в тексте экспертизы следует «сравнительный анализ отношения родителей к ребенку», стр. 43. Первый вывод сравнительного анализа отношения родителей к ребенку не представляется возможным для понимания в силу полного несогласования и попусков слов в предложении.
На стр. 44 эксперты отражают результаты исследования Сидоровой Анастасии Андреевны, 2011 г.р. которые имеют ряд существенных дефектов, в их числе:
1. В заключении на Сидорову А.А. отсутствует анализ «Рисунок семьи», проведение которого необходимо на начальном этапе СТО.
2. Метод портретных выборов Сонди не является валидным для ребенка 5-ти лет. Полученные в результате проведения данного теста данные не могут быть использованы для составления заключения на Сидорову А.А.
3. Проведение экспертизы по Skype в присутствии третьего лица, не уполномоченного судом на проведение экспертной работы, тексте упоминается некий психолог Городовая О.И., какова ее роль и степень влияния на процесс в документе не отражено, является ли она сотрудником экспертного учреждения, которым проводилась настоящая экспертиза?
Стр. 48 – 49 содержат экспертные выводы по поставленным судом вопросам.
Исходя из представленного экспертами заключения на обоих родителей следует, что Сидоров А.А. обладает весьма противоречивыми личностными особенностями, в то время как, в особенностях личности Сидоровой Ф.Ф. подобное противоречие отсутствует. Однако эксперты Петров П.П. и Иванов И.И. делают заключение, что интересам Сидоровой А.А. будет в большей степени соответствовать проживание с отцом.
Вывод по вопросу № 3 сформулирован нечетко и основан на личной интерпретации экспертов. Вопросы, связанные с отцом могут вызывать напряжение, проистекающее из самой ситуации развода родителей и отношения ребенка к разводу, а не из попытки скрыть информацию, как это указывается в выводе. Насколько объективно эксперты могли контролировать и оценивать невербальное поведение ребенка через Skype? Насколько четкое изображение происходящего получали эксперты на своем компьютере? Как в принципе эксперт удостоверился, что пред ним именно гр. Сидорова А.В. и Сидорова А.А.?
Кроме того, обращает на себя внимание выход экспертов за пределы своей компетентности в части ответов на вопрос № 5 и 8. Вопросы о том, с кем из родителей после развода следует проживать ребенку, какой порядок общения с отдельно проживающим родителем целесообразен, решаются по соглашению родителей, а при отсутствии соглашения между ними относятся исключительно к компетенции суда. Указывая в заключении, с кем из родителей целесообразно проживать ребенку, какой порядок общения с отдельно проживающим родителем предпочтителен, специалисты превысили свою компетенцию в наиболее значимых выводах, имеющих юридические последствия.
Резюмируя все вышесказанное, можно выделить следующие существенные дефекты рецензируемого заключения экспертов:
1. Квалификация и специальность экспертов представленная в исследуемом документе не соответствуют целям и задачам экспертизы.
2. Заявленные специалистом методы диагностики не отвечают требованиям, предъявляемым к возрасту исследуемого ребенка. Применяемые методики используются с грубыми нарушениями в части их проведения, что ставит под сомнение надежность полученных результатов.
3. Формат проведения экспертизы через Skype не является допустимым методом исследования при производстве судебных психологических экспертиз и нарушает требования ст. 27 ФЗ-73.
4. Отсутствует описание исследования когнитивной сферы подэкспертных, которое является обязательной базой для последующего применения личностных методик и тестов.
5. Содержательная часть документа, изобилует различного рода противоречиями и необоснованными выводами.
6. Эксперты превышают свои полномочия и выходят за пределы компетенций, подменяя собой Суд.
7. В заключении отсутствует описание хода исследования как того требует ст. 9 ФЗ – 73.
8. Экспертами не предоставлены формальные результаты исследований в виде цифровых данных, протоколов и прочего. Отсутствие исследовательской части не дает возможность суду проверить обоснованность и достоверность полученных выводов.
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ
Ответ на вопрос № 1. Насколько всесторонним, объективным и научно обоснованным является «Заключение судебной психолого-педагогической экспертизы» № 0909-СГ/2015 от 02.04.2014 года, выполненной экспертами Петровым П.П. и Иванов И.И.
Представленный для исследования документ имеет ряд существенных, грубых недостатков, которые позволяют поставить под сомнение всесторонность, объективность, беспристрастность и полноту проведенного исследования, его научную обоснованность и достоверность выводов. На основании анализа представленных материалов «Заключение судебной психолого-педагогической экспертизы» № 0909СГ/2015 от 02.04.2014 года, экспертное заключение трудно считать научно обоснованным, поскольку выводы в нем не вытекают из приведенных в нем данных и имеют существенные противоречия.
Ответ на вопрос № 2. Являются ли обоснованными выводы, полученные экспертами Петровым П.П. и Иванов И.И., при выполнении судебной психолого-педагогической экспертизы № 0909-СГ/2015 от 02.04.2014 года?
Выводы полученные экспертами Петровым П.П. и Ивановым И.И. при написании документа «Заключение судебной психолого-педагогической экспертизы» № 0909-СГ/2014 от 02.04.2015 года, не являются всесторонними, объективными и научно обоснованными в виду того, что: используемые методики не отвечали требованиям возрастных критериев их применения; процедура проведения судебной экспертизы в отношении Сидорова А.А., Сидоровой Ф.Ф. и Сидоровой А.А. осуществлялась с многочисленными нарушениями; результаты исследований носят противоречивый характер.
Приложения:
1.Засвидетельствованные копии документов об образовании, квалификации, месте работы специалиста – 10 листов.
2.Копия свидетельства о государственной регистрации юридического лица – 1лист.
Дата написания заключения: 07.12.2017 г. Специалист Д.Б. Кудзилов
